Фарма в 2021: цифры и тренды

Завершился очередной год под знаком пандемии COVID-19. И несмотря на продолжающиеся «коронные» тренды, 2021‑й, как кажется, отличается по настроению от предыдущего — 2020 года. Это подтверждают и наши интервью с экспертами фармотрасли, которым «Катрен-Стиль» традиционно в конце декабря задаёт вопросы об итогах прошедшего года — о его позитивных и негативных событиях.

2021 год в цифрах

Приведём для начала статистику. Её представил Николай Беспалов: «Мы располагаем данными по 1–3 кварталу 2021 г. За этот период розничный коммерческий сегмент фармрынка (без учёта парафармацевтики) показал прирост 4,1 % в рублях (общий объём по итогам трёх кварталов составил 827,3 млрд руб. в розничных ценах) по сравнению с аналогичным периодом 2020 г. Продажи безрецептурных препаратов упали на 2,5 % в рублях (до 402,8 млрд руб.) — тут падает спрос и происходит переключение на аналоги, в том числе в сегменте БАД. Рецептурный ассортимент, наоборот, показал рост на 11,2 % (до 424,5 млрд руб.). Продажи парафармацевтических товаров в аптечном сегменте сократились за год на 0,4 % (до 238,6 млрд руб.). Это происходит из‑за сокращения спроса, а также из‑за того, что продажи этой категории товаров перетекают в онлайн (включая поставки из‑за границы с помощью iHerb и других ресурсов)».

Что касается дистанционного сегмента фармрынка (лекарственные препараты и парафармацевтика, реализуемая аптечными организациями), то по состоянию на 1–3 квартал 2021 г. он показал прирост на уровне 34,5 % в рублях. «Это очень серьёзный показатель, фактически на порядок опережающий ситуацию по ритейлу в целом», — констатирует Николай Беспалов. Он также отмечает, что целый ряд участников онлайн-сегмента показали рост продаж в два-три и даже в пять раз.

Будем откровенны

Перейдём от статистики к нашим традиционным вопросам. Двое из трёх наших собеседников — Елена Неволина и Мария Литвинова — затруднились выделить самое важное событие 2021 г. в отрасли со знаком «плюс». Дело, разумеется, не в том, что за этот период не было ничего позитивного. Просто в горниле чрезвычайной ситуации с неопределёнными сроками окончания пандемии не всегда есть настроение говорить о позитиве.

«Когда у людей исчезает планирование — это наверно худшее, что может произойти, — сетует Елена Неволина. — Мы всегда жили и работали, выстраивая развитие на будущее, а затянувшаяся пандемия сделала зыбким завтрашний день. Сначала говорили, что она завершится в 2021 г., потом утверждали, что это произойдёт в 2022 г., теперь некоторые аналитики прогнозируют, что она продлится до 2026 г. За два года жизнь кардинально изменилась, и это очень негативно сказалось на всём, в том числе и на рабочем настрое участников отрасли, потребителей лекарств и т. д.».

«Ваш вопрос направил меня в русло воспоминаний о возможных позитивных событиях 2021 г. в отрасли, коих у меня, откровенно говоря, нет», — констатирует Мария Литвинова. Что ж, отрицательный ответ — это тоже ответ, тем более, что он понятен и искренен. Тем не менее, есть в отрасли по меньшей мере одна тенденция, которую оба эксперта оценивают положительно.

Полегчало с проверками

Речь идёт о пошаговой реформе контрольно-надзорной деятельности (КНД). Она длится не первый год, но именно в 2021 г. в фармотрасли в полной мере «заработали» преимущества, заложенные Законом от 31.07.2020 № 248‑ФЗ «О государственном контроле (надзоре) и муниципальном контроле в РФ» и Постановлением Правительства РФ от 29.06.2021 № 1049, утвердившем «Положение о федеральном государственном контроле (надзоре) в сфере обращения лекарственных средств». Положения упомянутых нормативных правовых актов перенаправили остриё КНД от «карательного уклона» к предупреждению нарушений, от общения по модели «волка и ягнёнка» из известной басни Крылова к конструктивному взаимодействию контролирующих органов и субъектов контроля.

В этой связи напомним об имеющемся теперь у участников отрасли праве получить консультацию у уполномоченных сотрудников Минздрава, Росздравнадзора и других ведомств. Она может быть проведена «визави», по телефону, посредством видео-конференц-связи, путём направления письменного запроса и даже в ходе проверки. Ответы на устные и письменные запросы представляют собой официальные разъяснения органов контроля по вопросам применения тех или иных обязательных требований. Чрезвычайно важно то обстоятельство, что теперь действия работников аптечных организаций, осуществляемые в соответствии с такими официальными разъяснениями, не могут квалифицироваться как нарушение.

Мария Литвинова подчёркивает важность того, что Закон № 248‑ФЗ открыл возможность профессионально-общественного аудита деятельности субъектов контроля. Напомним, что речь идёт о статьях 54 и 55 этого закона, содержащих положения о независимой оценке соблюдения обязательных требований, а также о членстве в саморегулируемой организации.

Организации, имеющие право проводить такую оценку, независимы не только от проверяемых, но и от органов контроля. Фарморганизация может подвергнуть таким образом анализу свою текущую деятельность и внести в неё необходимые коррективы, избежав при этом штрафов и прочих санкций. По мнению Марии Литвиновой, профессионально-общественный аудит способствует тому, чтобы фармотрасль стала более зрелой и ответственной перед государством, и чтобы её участники могли смелее (в рамках конструктивного подхода) разговаривать с регулятором.

Аптека как красная зона

Елена Неволина также позитивно оценивает происходящее в сфере реформы КНД, акцентируя внимание на следующих нюансах: «COVID преподнёс нам урок. Оказывается, можно и лицензирование, и проверочные мероприятия провести посредством дистанционного взаимодействия. Это, на мой взгляд, положительная тенденция, потому что она ведёт к облегчению административного бремени, сокращению сроков выдачи разрешительных документов, и т. д. Кстати, наши контролирующие органы смогли довольно быстро внедрить элементы этой новой системы. В результате, например, сократилось количество плановых проверок. Вообще, в период пандемии увеличение или сохранение на прежнем уровне показателей планового контроля не совсем оправдано».

Елена Неволина затрагивает ещё одну тему, в которой замечает и нотку негатива, и зерно позитива. Нагрузка на аптечных работников в период пандемии сильно возросла, и в этом смысле её второй год был, пожалуй, тяжелее первого. При этом они, к сожалению, никоим образом не приравнены к медицинским работникам, тем более, к тем из них, что работают в так называемых «красных зонах». Первостольник не оснащён средствами защиты от потенциально смертоносного заражения за счёт работодателя или государства, и его риск материально не компенсируется.

Кто‑то может возразить — мол, врачи и медсёстры в «красных зонах» рискуют гораздо больше. Возможно оно и так, но они и защищены гораздо больше, будучи одетыми с головы до ног в специальные защитные костюмы. Не говоря уже о надбавках за риск, которые они получают.

Можно ли представить, чтобы в разгар пандемии к первостольнику не приблизился бы хоть один заражённый коронавирусом? Это при том, что в пиковые периоды система здравоохранения не справляется с нагрузками, и многие инфицированные лечатся самостоятельно, активно посещая в аптеки. Первостольник не может сам определить, несёт посетитель угрозу заражения или нет, и при этом он снабжён не защитным костюмом, а чаще всего тонкой медицинской маской. Учитывая эти обстоятельства, аптеку тоже можно считать в том или ином смысле «красной зоной».

Зерно позитива, о котором говорит Елена Неволина, заключается в том, что вклад фармработников в борьбу пандемией, может привести, наконец, к переоценке их роли. «Похоже, в 2021 г. на уровне управления отраслью задумались о том, чтобы в той или иной степени погрузить аптеки в систему здравоохранения. Думаю, что профассоциации, представляющие интересы разных участников лекарственной отрасли, должны во взаимодействии с регуляторами добиваться того, чтобы возобладал именно такой подход», — резюмирует Елена Неволина.

Цифровизация отрасли

В середине 2021 г. были внесены изменения в «Правила выдачи разрешения на осуществление розничной торговли лекарственными препаратами… дистанционным способом…». Теперь эту услугу могут оказывать даже те организации, которые включают только один аптечный объект, причём не только через собственный сайт, но и через маркетплейсы.

Однако внедрение системы «электронный рецепт» — а, следовательно, и распространение дистанционного отпуска на часть рецептурного ассортимента — пока сильно хромает, на что обращает внимание Мария Литвинова. «Всё то, что происходит с цифровизацией здравоохранения и нашей отрасли, весьма печально. Если подходить концептуально, то это направление включает далеко не только систему электронного рецепта. Например, внедрение мониторинга движения лекарственных препаратов — это тоже цифровизация. Кстати, по поводу маркировки хотелось бы отметить, не вдаваясь в детали, что это просто печаль вселенская, которую мы будем тащить за собой очень долго», — комментирует Мария Литвинова.

Рассуждая о негативных итогах 2021 года, Николай Беспалов описывает ситуацию с онлайн-сегментом и представителями малого фармацевтического бизнеса. Он напоминает, что до середины прошлого года допуск к дистанционной торговле был ограничен рядом требований (не менее 10 аптечных объектов, лицензия от года и др.). «Это привело к тому, что вместо равномерного развития формата началось «поедание» сильными игроками наиболее уязвимых участников фармрозницы. Для системного развития рынка эта тенденция не сулит ничего хорошего. Развитие онлайн-компетенций технически невозможно без наличия офлайн-базы, а если эта база начнёт «вымирать», особенно в регионах, никто от этого не выиграет», — предупреждает Николай Беспалов.

При этом он оговаривается, что в проблемах малой розницы виноваты не только стремительное развитие онлайн-сектора и неудачное регулирование этой сферы. Сказались также отмена налоговых льгот, падение спроса в период пандемии и другие факторы. «Складывается ощущение, — резюмирует Николай Беспалов, — что системно об этих проблемах никто не думал, и в итоге мы имеет то, что имеем».

Из позитивных событий и тенденций 2021 г. Николай Беспалов выделяет, в частности, отмену ограничений на дистанционную торговлю и доставку безрецептурных препаратов для единичных аптек и небольших сетей, с допуском маркетплейсов к интернет-продажам лекарств. Он подчёркивает, что фактически это решение исправило грубейшую несправедливость, которая полностью противоречила антимонопольному законодательству.

«Вообще не понятно, как такие ограничения [имеется в виду фактическое отстранение небольших аптечных организаций от дистанционного отпуска лекарств] в прошлом году прошли экспертизу и были приняты», — недоумевает Николай Беспалов.

Позитивно оценивает Николай Беспалов и анонсирование запуска пилотных проектов по дистанционному отпуску рецептурных препаратов. «Пока речь идёт только о Москве и Белгороде, и пока это только инициативы, которые ещё не приняли вид конкретных, тем более вступивших в силу документов. Но если они получат развитие, это будет без преувеличения эпохальное событие», — полагает Николай Беспалов.

Ещё немного позитива

Несмотря на текущие трудности, хотелось бы завершить материал об итогах 2021 г. на позитивной ноте, тем более что во всей истории человечества ещё не бывало ни одной бесконечной пандемии. Николай Беспалов выделяет ещё два позитивных события года — первое на уровне фармритейла, второе — всей отрасли в целом.

«Если брать во внимание только ритейл, я бы выделил покупку компанией «Катрен» контрольного пакета сети «Эркафарм». Во-первых, это первая заметная сделка после полуторалетнего перерыва. Вообще, покупки сетей с более чем 1000 аптек в нашей стране — безусловная редкость. Во-вторых, эта сделка серьёзно перераспределила силы не только в ритейле, но и на оптовом рынке, во всяком случае в отношении основных рынков присутствия «Эркафарм», — полагает Николай Беспалов.

«Если рассматривать всю лекарственную отрасль, — продолжает Николай Беспалов, — я бы выделил создание «Круга добра», фонда поддержки детей с жизнеугрожающими и тяжёлыми хроническими, в том числе орфанными заболеваниями. Эта беспрецедентная для российского фармрынка и системы здравоохранения инициатива позволяет надеяться на кардинальное изменение ситуации с лечением таких заболеваний и избавить пациентов от кругов административного ада и самых тяжёлых последствий».