«Фарма-2030»: как будем жить

Министерство промышленности и торговли РФ создало «Стратегию развития фармацевтической промышленности РФ на период до 2030 г.» (далее — «Стратегия» или «Стратегия-2030») и 4 июля опубликовало ее на веб-портале Государственной автоматизированной информационной системы «Управление». Проект уже успел вызвать немало критических замечаний, однако мы постараемся отбросить предубеждение и выделить самые значимые положения «Стратегии-2030», как говорили древние римляне, «без гнева и пристрастия».

Рассматриваемый текст, как и другие подобные документы, содержит типичные разделы, наподобие «Основных задач Стратегии», «Основных приоритетов Стратегии», «Ожидаемых результатов реализации Стратегии» и т. п. Эти разделы в значительной мере пересекаются по содержанию, вновь и вновь акцентируя внимание на ключевых мотивах документа. Мы сосредоточимся именно на этих ведущих мотивах, чтобы не шагать от раздела к разделу. Названия глав нашей статьи — это и есть основные выделенные темы Стратегии.

Изменить баланс в сторону производителей

Как говорил незабвенный Козьма Прутков, «лучшим каждому кажется то, к чему он имеет охоту». Хирурги, например, склонны «резать, не дожидаясь перитонитов», тогда как терапевты скорее посоветуют нехирургические методы лечения. Так и Минпромторг в «Стратегии-2030» делает акцент на интересах фармпрома, «отодвигая» при этом перспективы и интересы остальных звеньев сферы лекарственного обращения, особенно фармритейла.

Авторы Стратегии считают, что в отрасли наблюдается сдвиг в сторону товаропроводящей сети, а также перекос в распределении доли прибыли в пользу аптечного звена. В этой связи в документе упоминается последовательная тенденция последних лет к консолидации аптечных сетей и формированию закупочных коалиций, что «увеличивает закупочную силу по сравнению с продающей».

Поэтому в Стратегии говорится о важности изменения баланса в сторону фармпроизводителей, что даст им возможность вкладывать дополнительные средства в разработку новых лекарственных средств, развитие отраслевых технологий, материально-технической базы исследовательских лабораторий и производств. То есть речь идет об ином, «справедливом (с точки зрения разработчиков документа, — С. Г.) распределении нормы прибыли между производителями и товаропроводящей сетью».

Предлагаемые Минпромторгом для достижения этих целей меры прописаны в общих чертах и не очень ясны, но в основном сводятся к изменению ценовой политики. В этой связи в документе изложены следующие мысли:

• торговые надбавки не могут быть единственным инструментом регулирования нормы прибыли в товаропроводящей сети;
• линейные процентные надбавки плохо справляются с задачей стимулирования продаж низкомаржинальной и габаритной фармпродукции;
• дифференцированные оптовые и розничные надбавки к ценам на препараты нижнего и среднего ценового сегмента будут стимулировать реализацию дискриминируемой при прямых процентных надбавках продукции, а также доступность лекарственных средств в местах с низкой плотностью населения;
• внедрение дополнительных критериев в «Методику расчета устанавливаемых производителями… предельных отпускных цен на лекарственные препараты, включенные в перечень ЖНВЛП с целью стимулирования локального производства».

Иными словами, предлагается более дифференцированная, более селективная для различных сегментов лекарственной отрасли и ценовых категорий, но и более сложная система регулирования торговых надбавок. Но поскольку она в Стратегии только обозначена, но не прописана, оценить степень ее реализуемости и потенциальной успешности пока проблематично.

Ограничение числа аптечных организаций

В разделе Стратегии, посвященном, в частности, влиянию конкурентного и антимонопольного регулирования на фармотрасль, имеется следующий фрагмент: «Одним из важнейших вопросов конкурентной политики в розничном сегменте… нужно считать вопрос ограничения количества аптечных организаций с целью повышения качества обслуживания при отпуске лекарственных средств, что в действительности сопряжено с угрозой жизни и здоровью населения».

Привлекает внимание заключительная фраза. Качество обслуживания (в частности, фармконсультирования) действительно может оказывать влияние на лекарственную терапию и здоровье граждан. Но когда Минпромторг настойчиво продвигал инициативу разрешить супермаркетам продавать лекарства, он действовал прямо противоположно, а именно — игнорировал аргументы представителей фармотрасли о том, что эта инициатива несет в себе угрозу здоровью граждан.

В этой связи интересен, например, следующий пассаж: «Увеличение количества аптек в последние десять лет, снижение цен и повышение доступности лекарственных средств для населения, на практике обернулись ровно обратной статистикой с точки зрения конкуренции. Происходит последовательная консолидация аптечных сетей, цены на все значимые виды продукции растут именно из‑за конкуренции между аптечными сетями в погоне за бонусами от производителей, аптеки открываются только в местах с высоким потоком потенциальных покупателей, в принципе не решая вопросы доступности лекарственных средств с учетом территориальных особенностей в Российской Федерации».

По сути авторы стратегии уверяют, что аптек стало слишком много, выросла конкуренция, из‑за чего повысились цены на лекарственную продукцию. Это достаточно спорное утверждение, несмотря на всю специфику фармотрасли. Все‑таки уровень цен на лекарства определяется в первую очередь системой и мерами ценового регулирования, а потом уже конкуренцией, да и то по принципу «чем больше участников лекарственной розницы, тем острее соперничество между ними и тем ниже цены» (а не наоборот).

Нужны ли ограничения

Сказанное не означает, что в приведенных фрагментах затронуты неактуальные темы. Проблема неравномерной аптечной плотности действительно существует. На отдельных столичных «пятачках» аптечные объекты сконцентрированы весьма плотно, в то время как на некоторых малонаселенных территориях их меньше, чем требуется.

Но это не проблема самих аптечных организаций, если иметь в виду коммерческий сегмент фармрозницы. Обеспечение лекарственной доступности на таких территориях — это задача регуляторов, и за ее отсутствие нельзя бросать упрек в адрес участников фармрозницы, как сетевых, так и не сетевых.

Для того чтобы выполнить эту задачу, нужно либо стимулировать компании открывать точки на территориях с низкой аптечной плотностью коммерческого сегмента, либо развертывать там государственные аптечные структуры. Предприниматель не может работать себе в убыток — это противоречит самой сути предпринимательства — поэтому не обязан открывать аптечный объект там, где его инвестиции, зачастую заемные, окупятся только через несколько десятилетий либо не окупятся никогда.

Не следует также забывать, что аптечные организации и объекты не размножаются сами по себе, их «размножает» регулятор путем выдачи лицензий. Поэтому вопросы о негативных последствиях увеличения числа аптек (если они имеются) регуляторы должны адресовать сами себе или друг другу.

Важно отметить одно обстоятельство, которое не упоминается в Стратегии. Чрезмерное увеличение аптечной плотности приводит к снижению рентабельности аптечных объектов, что с учетом большой социальной нагрузки на них является прямой дорогой к их закрытию.

В перспективе нужны не столько количественные, сколько дистанционные ограничения расстояний между ближайшими аптечными объектами. И подход здесь должен быть селективным. То есть нужны отдельные показатели для мегаполисов, для небольших городов, прочих населенных пунктов и сельской местности. Эти ограничения имеет смысл устанавливать на местном уровне.

Лекарствам не быть в супермаркетах

Еще один мотив Стратегии, касающийся фармритейла, сильно изумляет. Не своим содержанием — ибо всё в нем сказано правильно — а тем, что он исходит именно от Минпромторга, того самого ведомства, которое ранее сильно беспокоило фармотрасль своим периодическим стремлением «подарить» продовольственным сетям право продавать лекарства.

А теперь в Стратегии Минпромторга мы читаем фразу о том, что «новейшие тенденции к разрешению отпуска безрецептурных лекарственных средств в торговых сетях только усугубят описанные тренды в ущерб реальным интересам потребителей и системы здравоохранения».

Поддержка «локалки»

Также важнейшими мотивами «Стратегии-2030» являются: дальнейшее снижение зависимости локального рынка от импортируемой продукции, всемерная господдержка отечественного производителя и стимулирование лекарственного экспорта. Это последовательное продолжение проводимой уже несколько лет долгосрочной политики. В Стратегии приводится статистика Маркетингового агентства DSM Group, согласно которой прирост продаж отечественных препаратов в 2017 году был больше (7,4 % в стоимостном выражении и 4,3 % в натуральном) прироста продаж импортируемых препаратов (6,1 % в стоимостном выражении и 2,3 % в натуральном).

Понятно, что в государственном сегменте эта тенденция более выражена. Если в коммерческом сегменте (по данным того же DSM Group) доля импортируемых препаратов в стоимостном выражении упала с 76 % в 2006 г. до 71,5 % — в 2017 г., то в госпитальных закупках — с 78 % до 63 %, а в закупках в рамках программ льготного обеспечения — с 91 % до 70 % (за тот же период).

Господдержка, о которой шла речь выше, должна выражаться, по мнению авторов Стратегии, в расширении преференций при госзакупках для производителей лекарств, все стадии производства которых, в том числе синтез фармсубстанций, осуществляются в РФ и других государствах ЕЭС. В связи с этой темой можно вспомнить Постановление Правительства РФ от 30.11.2015 № 1289 «Об ограничениях и условиях допуска происходящих из иностранных государств лекарственных препаратов, включенных в перечень ЖНВЛП, для целей обеспечения закупок для обеспечения государственных и муниципальных нужд». В Стратегии отмечается, что на практике область действия этого документа ограничена 5–10 % всех объявляемых госзаказчиками торгов. В связи с этим разработчики Стратегии хотят распространить преференции на все торги.

Стимулирование экспорта

В «Стратегии-2030» обозначены по‑настоящему «наполеоновские» планы по увеличению экспорта российских лекарственных препаратов и созданию совместных производств по выпуску готовой фармпродукции в развивающихся странах. Судя по приведённым в документе данным, экспорт российской фармпродукции подскочил в 2017 году до $ 690 млн ($ 540 млн в 2016 г.). Но говорить о положительной тенденции пока рано, поскольку в 2014 году этот показатель составлял $ 600 млн и затем уменьшился.

В «Стратегии-2030» представлены два прогноза динамики экспорта лекарственных средств. При инерционном сценарии развития отрасли (который предполагает, в частности, сильное влияние внешних факторов, включая санкции) экспорт должен увеличиться с $ 755,3 млн в 2018 г. до $ 1,720 млрд в 2030 г. При целевом сценарии, когда можно будет в полной мере реализовать намеченные меры стимулирования, — $ 860,3 млн и $ 3,8 млрд соответственно.

В целом Стратегия оставляет ощущение текста, который просто положено было написать, а не скрупулезно составленного аналитического продукта, созданного «мозговым центром» знатоков отрасли. Ее нельзя назвать «антиаптечным» документом, но несколько стрел, пущенных в сторону фармритейла, она содержит. Исчерпав (во всяком случае, пока) тему «лекарства в супермаркетах», Минпромторг на этот раз взбудоражил умы отраслевых экспертов идеей ограничения числа аптек. Стратегии предстоит еще быть утвержденной (вероятно, в исправленном виде) или отклоненной. Будем следить за развитием событий.